Людмила Гурченко: Кадрдагы һәм кадр артындагы тормыш (12+)

Людмила Гурченко — илебез кинематографында үзе бер чорның синонимына әйләнгән исем. Аның образы — ул мөлаем елмаю, тылсымлы тавыш һәм илнең тарихы язылган диңгездәй тирән күзләр. Шулай да софитлар ялтыравы һәм залдагы алкышлар артында тагын бер, бәлки, тирәнрәк һәм ачыграк йөз – язучы йөзе яшерелгән.  
Кыскача биография:
Людмила Марковна Гурченко 1935 елның 12 ноябрендә Харьковта туа. Аның балачагы кырыс сугыш елларына туры килә, ул аның хәтерендә тирән эз калдыра. Сәхнә турында хыял аны Харьковтан Мәскәүгә алып килә, ул анда Бөтенроссия Дәүләт кинематография институтын (Сергей Герасимов әм Тамара Макарова остаханәсе) тәмамлый. Оглушительная слава настигла ее в 20 лет после главной роли в фильме Эльдара Рязанова «Карнавальная ночь» (1956). Однако за легендарным успехом последовали годы невостребованности, которые актриса с честью преодолела, чтобы вернуться на вершину уже как зрелая и глубокая драматическая актриса в таких фильмах, как «Двадцать дней без войны», «Пять вечеров», «Вокзал для двоих», «Любимая женщина механика Гаврилова» и многих других. Она была настоящей кинозвездой, получившей множество государственных наград.
Но ее талант не ограничился экраном. Ее книги — «Аплодисменты», «Мое взрослое детство», «Люся, стоп!» — это не просто сборник мемуаров знаменитости. Это исповедь, выстраданная и выписанная с той же пронзительной искренностью, с какой она играла свои лучшие роли. На страницах этих произведений Гурченко-актриса отступает на второй план, уступая место Гурченко-женщине: ранимой, сильной, язвительной и невероятно честной.
Через слово она ведет диалог не только с читателем, но и с самой собой, беспощадно анализируя прошлое. Она пишет о голодном детстве, о трудном пути, о любви, предательстве и творческих муках. Ее проза лишена пафоса и глянцевой красивости. Она резка, порой обрывиста, наполнена самоиронией. Это та самая «дорогая Людмила Марковна», какой ее мало кто знал — без грима и защитного сценического образа.
Таким образом, литературное творчество Гурченко стало не просто дополнением к ее актерской биографии, а ее завершающей и самой важной ролью — ролью самой себя. Если в кино она воплощала персонажа, то в книгах она обнажила свою душу. И в этом двойном наследии — и экранном, и литературном — она предстает цельной, сложной и поистине великой личностью, чей талант не умещался в рамки одной профессии.