| ***
Когда я буду умирать,
Мне будет все равно,
Что нет на могильном камне
Частицы меня самого.
А душа будет рваться в небо,
Под присмотром старухи с косой,
Пожалуй, я видел во сне Бога,
Он ласково мурлычет, говорит: “Постой,
Подожди здесь, архангелы решат,
Взять или не взять? А сколько у тебя грешат?”
И по законам вселенной,
Я, словно сморщенный кед,
Отправляюсь пылиться на свалке
миллионы-тысячи лет.
А мой истошный вопль
(что мне сейчас до поэм)
Тихо растащит ветер,
разорвав на сотни морфем.
И на могильном камне
задом и наперед,
Вы прочитаете только
рождения-смерти год.
|
Журфаку
Такое странное чувство, когда домой приходишь как в гости.
На журфаке вывески — добро пожаловать, милости просим,
Странно, бормочу невнятное, скороговорками — простите,
А в местном, обшарпанном общепите –
Мои друзья, преподаватели…
Не хотите ли кофе, Андрей, хотите?
Сели, поговорили, и я, будто бы на транслите,
Проецирую жизнь ИЭУПа на жизнь КФУ,
Знаете, а ведь не смогу, не верну,
Тех дней, когда поступал на журфак,
был энергичный, импозантный чудак…
А сейчас? Спокойствие холодное, ровное,
Как у Ноя на корабле,
Говорю в свободное время себе,
Не ной, будь собой. А ведь не получается,
Чувствуешь какую-то вину, словно Каин,
Тебя отпаивают чаем, говорят — да все это глупости.
Глупости, думаю я, однако,
Словно семечка казинака,
Отправляюсь в этот тяжелый жизненный рот.
|
