| *** Когда я буду умирать, Мне будет все равно, Что нет на могильном камне Частицы меня самого. А душа будет рваться в небо, Под присмотром старухи с косой, Пожалуй, я видел во сне Бога, Он ласково мурлычет, говорит: “Постой, Подожди здесь, архангелы решат, Взять или не взять? А сколько у тебя грешат?” И по законам вселенной, Я, словно сморщенный кед, Отправляюсь пылиться на свалке миллионы-тысячи лет. А мой истошный вопль (что мне сейчас до поэм) Тихо растащит ветер, разорвав на сотни морфем. И на могильном камне задом и наперед, Вы прочитаете только рождения-смерти год.
| Журфаку Такое странное чувство, когда домой приходишь как в гости. На журфаке вывески — добро пожаловать, милости просим, Странно, бормочу невнятное, скороговорками — простите, А в местном, обшарпанном общепите – Мои друзья, преподаватели… Не хотите ли кофе, Андрей, хотите? Сели, поговорили, и я, будто бы на транслите, Проецирую жизнь ИЭУПа на жизнь КФУ, Знаете, а ведь не смогу, не верну, Тех дней, когда поступал на журфак, был энергичный, импозантный чудак… А сейчас? Спокойствие холодное, ровное, Как у Ноя на корабле, Говорю в свободное время себе, Не ной, будь собой. А ведь не получается, Чувствуешь какую-то вину, словно Каин, Тебя отпаивают чаем, говорят — да все это глупости. Глупости, думаю я, однако, Словно семечка казинака, Отправляюсь в этот тяжелый жизненный рот.
|
